Статьи по фототерапии
Использование многозначных художественных образов в психотерапии*
Волкер Джоэл (Walker, Joel). The Use of Ambiguous Artistic Images in Psychotherapy
В статье описывается применение многозначных образов в форме художественных фотографий с целью повышения уровня самоосознавания клиента в психотерапии. Автор статьи полагает, что они позволяют преодолевать психологические защиты и сопротивление клиентов и при этом активизируют их воображение, благодаря чему удается выявить внутриличностные конфликты и подавляемые переживания. Раскрывающие и повышающие уровень самоосознавания клиентов способности многозначных образов иллюстрируются тремя клиническими примерами... (читать дальше)
The article describes the use of ambiguous images in the form of artistic photographs with the goal of increasing the level of clients’ self-awareness in psychotherapy. The author of the article presumes that such images help to overcome clients’ psychological defenses and resistance and stimulate their imagination, thereby enabling to reveal inner conflicts and suppressed feelings. Some qualities of ambiguous images to promote revealing clients’ feelings and increasing their level of self-awareness are illustrated with the three clinical examples.
*Выражаем признательность международному журналу арт-терапии «Исцеляющее искусство» за предоставленную возможность разместить этот материал на нашем сайте (впервые опубликовано в ?1, Том 13, 2010)
Введение
Повышение уровня самоосознавания клиента является одной из важнейших задач психодинамически-ориентированной психотерапии (Sandler, Dare & Holder, 1972). Самоосознавание рассматривается как способность клиента понимать факты, чувства и отношения, которые им ранее не осознавались. В процессе психотерапии для решения этой задачи применяются разные техники. Включая конфронтацию, интерпретацию, свободные ассоциации и проработку (Greenson, 1967). Наряду с другими, данные техники являются основой технического арсенала психотерапевта и как правило оказываются достаточно эффективными в преодолении сопротивления и повышения уровня самоосознавания клиента. В то же время, применение данных техник может усиливать психологические защиты, затрудняющие решение психотерапевтических задач.
В этой статье описывается применение многозначных образов в форме художественных фотографий с целью повышения уровня самоосознавания клиента в психотерапии. Весомым аргументом в пользу применения таких образов выступает то, что они позволяют преодолевать психологические защиты и сопротивление и при этом активизируют воображение и фантазии. Эти фотографические образы были созданы автором статьи и неоднократно выставлялись в художественных галереях Нью-Йорка, Торонто, Мехико и других городов. Первоначально они висели на стене в психотерапевтическом кабинете автора. После того, как несколько клиентов спонтанно начали реагировать на фотографии и комментировать свои реакции, раскрывая свои глубинные переживания, автор начал использовать эти образы более регулярно.
Ряд специалистов отмечали способность многозначных образов повышать уровень самоосознавания клиентов. Ahsen (1982), в частности, утверждает, что «основная функция художественных образов заключается в стимулировании воображения» (Р. 213). Он также пишет, что «волшебным образом арт-объекты приводят к размыванию грани между Я и не-Я, внутренней и внешней реальностью,…донося до сознания то, что могло остаться для него чуждым и недоступным» (Р. 217).
Исследования показали, что многозначность стимулов активизирует познавательную деятельность и желание человека постичь смысл, заключенный в образах восприятия (Zachary, 1982). Если человеку удается постичь этот смысл, он, как правило, переживает радость или эмоциональный подъем (Izard, 1977; Singer, 1974).
На рис. 1 и 2 приводятся примеры некоторых многозначных фотографических образов, которые будут далее прокомментированы более подробно. В оригинале фотографии имеют размер 16х20 дюймов. Большинство людей при их восприятии испытывают чувства и ассоциации, связанные с темами власти, сексуальности, смерти и взаимоотношений.
Использование образов в психиатрической и психотерапевтической практике ограничено и главным образом связано с проективными тестами, такими, как тест Роршаха и Тематический апперцепционный тест (Exner, 1978; Henry, 1956). Данные тесты успешно применяются уже многие годы. Помогая специалисту лучше понять психологические особенности клиента, они, в то же время, никак не повышают уровень самоосознавания самого клиента. Более того, эти тесты требуют значительных затрат времени, имеют ограниченные художественные достоинства, усиливают у клиентов тревогу и ощущение того, что их обследуют. К сожалению, клиницисты не обращают внимание на то, что применение проективных тестов, приводя к усилению тревоги и осознания клиентом того, что его тестируют, фактически поддерживает или даже усиливает его психологические защиты.
В наших предыдущих публикациях (Walker, 1985) было показано, как фотографические образы помогают преодолеть защиты и сопротивление клиентов, даже когда эти реакции имеют весьма выраженный характер. Основная задача данной статьи – показать, как многозначные фотографические образы могут приводить к повышению уровня самоосознавания клиента.
Пример 1: мистер А.
На момент начала психотерапии мистер А. – мужчина 23 лет, студент экономического факультета, находившийся в ожидании выпускных квалификационных экзаменов. Молодого человека отличает высокий интеллект. Он являлся круглым отличником, капитаном студенческой футбольной команды, президентом студенческого совета.
Обращение к психотерапевту связано с появлением сильной тревоги, опасений провала на экзаменах. А. жаловался, что из-за появления сильной тревоги во время экзаменов он не сможет сконцентрироваться на вопросах и правильно на них ответить. Кроме того, он опасался, что может проявить физическое насилие в отношении женщин, прежде всего, своих сестер. А. является единственным мужчиной среди многочисленных сестер в большой семье итальянского происхождения, живущей в Канаде. При этом все сестры старше А.
Во время первых психотерапевтических сеансов А. был достаточно откровенен, говорил все, что было необходимо специалисту касательно своих отношений. Несмотря на это, психотерапевту оказалось сложным сформулировать диагноз и понять внутреннюю динамику клиента. В течение первых трех месяцев психотерапии, предшествующих выпускным экзаменам А., психотерапевт в основном стремился оказать ему поддержку, снизить уровень его тревожности. Психотерапевт также пытался разобраться, почему А. так важно всегда быть на высоте. Никогда раньше в своей жизни А,, казалось, не терпел фиаско. Он являлся типичным перфекционистом, навязчиво стремящимся быть первым. Для него чрезвычайно сложно обнаружить свое несовершенство и принять критику. В свою очередь, окружающие ждут, что А. и впредь будет доказывать, что он – самый лучший. При этом А. явно не хватает уверенности в себе. Он убежден, что должен контролировать окружающих, чтобы обеспечить контроль над собой. Он также склонен скрывать свои чувства и опасается, что «все может пойти не так». Для того, чтобы быть эффективным в социуме, А. необходимо направление извне и структурирование.
Во время сессии, проведенной сразу после блестяще сданных экзаменов, А. признался, что его опасения провала на экзаменах «затмили» собой многие другие важные для него проблемы, и что очень хотел бы в процессе психотерапии разобраться в перспективах дальнейшей жизни и скрытых внутренних противоречиях. Тогда психотерапевт показал А. одну из фотографий и предложил ему сказать о своих чувствах и ассоциациях, которые она вызывает. Посмотрев на фотографию, А. сказал: «Похоже на лошадь, на изображение неба с тяжелыми облаками садящимся солнцем внизу. Как будто кто-то скачет на лошади, но это космическая, а не реальная лошадь; она умеет летать, смотрит сверху вниз на землю. Наездник скрыт за темными облаками. На самом верху, кажется, много зелени, но мне трудно увидеть так какой-то образ. Похоже на мыс. Если присмотреться, можно увидеть человека с головой инопланетянина».
Психотерапевт отметил, что, комментируя фотографию, А. смеялся. На это А. сказал: «Я смеялся, потому что говорил чепуху. Вы задали мне нечеткий вопрос, и мне было трудно на него отвечать. Я не могу контролировать эту ситуацию. Я вряд ли еще что-то смогу сказать по поводу этой картины. О чем эта картина? Наверное, в ней самый главный персонаж – это лошадь».
Психотерапевт: «Это может иметь какое-то значение?»
А: «Меня заинтересовала эта техника. Я никогда не думал, что буду говорить о своих ассоциациях, глядя на картину с непонятным содержанием, висящую на стене. Насколько успешно мне удалось ее расшифровать?».
Тогда психотерапевт предложил А., чтобы тот воспринял картину как своеобразный автопортрет и сказал про свои чувства, мысли и фантазии. А. сказал: «Здесь все размыто, не организовано». Тогда психотерапевт спросил его, как может метафорически выглядеть его образ, на что А. ответил: «Я стремлюсь быть организованным».
Психотерапевт: «Чего же ты боишься?»
А.: «Боюсь быть бездельником, посредственностью, человеком, который в жизни ничего не добился. Вообще то, мне трудно что-либо говорить про эту картину, воспринять ее как отражение себя самого».
Чтобы стимулировать А. к дальнейшему рассказу, психотерапевт показал А. другую картину и сказал: «Представь, что ты находишься в этой картине. Можешь ли ты сказать про свои чувства, мысли и фантазии, представляя, что картина отражает твой собственный образ?»
А.: «Я вижу человека, который занимает высокое положение. Он смотрит на мир сверху вниз и пытается понять, в каком направлении людям следует идти. Возможно, это – замечательный человек, лидер или даже святой; он пытается в трудные времена вести за собой других. До того, как предложили мне представить картину отражением меня, моим автопортретом, у меня появилось впечатление, будто изображенный человек готов совершить самоубийство. Но когда ВЫ предложили мне воспринять картину как мой автопортрет, я предпочел увидеть в ней образ ангела-хранителя. Если бы я действительно находился там, я бы подумал, что этот человек пытается быть святым. Но он не удержится на этой высоте, упадет оттуда и разобьется. Рядом с ним никого нет. У него совсем мало друзей, поэтому я почти все время провожу в одиночестве*. Над этим человеком – огромное темное облако, он подошел к самому краю пропасти. Он наверху, на краю пропасти, может легко потерять равновесие, если подует ветер. Ему не за что зацепиться, чтобы не упасть».
Затем А. спросил: «Почему бы этому человеку не стать самым обычным и не пойти вместе с остальными, которые находятся внизу? Ведь ему так тяжело одному находиться наверху, хотя находиться на высоте – это так красиво! Этот человек – на самой вершине, и другие им восхищаются, глядя вверх. Я, например, получил на экзамене оценку 20 баллов. Этому человеку на фотографии также не нужно ни от кого зависеть, ему не нужно целоваться с людьми внизу. Если ты наверху, то являешься образцом для других…Этот образ прощу комментировать, так как он более структурирован, понятен. Я в большей мере готов идентифицироваться с изображенным человеком на этой фотографии, чем на предыдущей».
Через некоторое время А. продолжил: «Думаю, второй образ более депрессивный. Изображенный человек, наверное, переживает постоянную внутреннюю борьбу. Я так же себя чувствую большую часть времени. Мне был неприятен первый образ, я старался на него не смотреть. Второй мне нравится больше. Вы ведь знаете, я люблю все оценивать».
*Следует обратить внимание на изменение местоимения с третьего лица на первое. Это характерно для тех моментов повествования клиентов, когда, говоря про картину, они начинают воспринимать ее как отражение самих себя.
Во время следующей сессии А. вернулся ко второй фотографии и снова стал ее комментировать: «Если ты – плебей, то это сильно ограничивает. Очень трудно быть, как все, постоянно вместе со всеми участвовать в гонке, чтобы поддерживать самоуважение. Если же ты наверху, то в этой гонке уже не участвуешь, но чтобы туда забраться, нужно произвести на других сильное впечатление. С этой высоты легко свалиться. Если проявляешь искренность и открытость. Для меня самое страшное – это когда кто-то увидит, что я неправ. Я этого, наверное, не переживу. Если я держусь в стороне от других, то это снижает данный риск. Чтобы быть на высоте, я изолируюсь от других и показываю свое превосходство – у меня более высокие оценки. Если бы я был внизу, с плебеями, мне пришлось бы постоянно бороться, чтобы добыть даже маленький кусок пирога. Моя проблема в том, что мне нужен огромный кусок. Всю жизнь мне удавалось иметь его, но мне хочется все больше и больше. Когда я учился в старших классах школы, я чувствовал, что должен быть самым лучшим. Моя мать меня сильно опекала. Я младший ребенок в итальянской семье, и при этом – единственный мальчик. Мои старшие сестры и другие родственники меня испортили тем, что меня боготворили».
На следующей сессии психотерапевт задал А. ряд специальных вопросов, касающихся второй фотографии. Первый вопрос был следующий: «Если бы ты мог что-то изменить на этой фотографии, то что бы ты изменил?» А. ответил: «Мне нравится стоять на самом краю. Когда находишься там, грань между высшим успехом и крахом становится очень тонкой – такой же тонкой, как во время сдачи выпускных экзаменов. Я должен показать самый высокий балл, а если этого не произойдет, то это будет катастрофой. Ты находишься на тонкой грани, которая разделяет «все» и «ничего». Власть и самоуважение – это то, к чему я стремлюсь. Но, поднимаясь на вершину, я сталкиваюсь со множеством ситуаций, делаю выбор и стараюсь контролировать эти ситуации, когда, например, пишу статью или поступаю в аспирантуру. Здесь вопрос жизни и смерти не стоит так остро. Конечно, когда рискуешь, то в случае успеха переживаешь удовлетворение. Иногда мне кажется, что цена успеха слишком высока. Для меня очень важно быть успешным и при этом нравиться другим. Я стараюсь контролировать свое поведение, ситуации и других. НЕ хочу выглядеть слабым и зависеть от других. Я принимаю все слишком близко к сердцу, защищаю себя от других, отделяясь от плебеев. Я – слишком чувствительная натура, поэтому стараюсь оставаться на пьедестале».
Затем психотерапевт предложил А. вернуться к первой фотографии и снова ее прокомментировать. А. сказал: «Я не могу про нее говорить. Она слишком размытая, неорганизованная, чтобы у меня появились какие-то определенные мысли. Мне очень трудно в ней что-то увидеть».
Таким образом, в процессе использования фотографий оказалось, что А. отдает явное предпочтение одной, на которой образ представлен более четко. Хотя этот образ достаточно конкретен, он вызвал у А. множество мыслей, чувств и фантазий. В процессе восприятия и комментирования этой фотографии А. смог выразить и осознать свои противоречивые переживания, связанные с высокими социальными притязаниями и тем, какую цену они предполагают, в особенности, касательно его отношений с окружающими. Во время последующих сессий внимание психотерапевта и клиента было сфокусировано на социальных отношениях А. и перспективах их улучшения.
Случай 2: мисс Б.
Б. – молодая, интеллигентная, рациональная, с чертами обсессивности, очень организованная, разведенная 40-летняя женщина с педагогическим образованием, характеризующаяся повышенной тревожностью и сниженной самооценкой. Она оставила работу педагога пять лет назад и с тех пор имеет статус безработной, хотя время от времени выполняет разную работу в небольшом объеме. Она очень одинока, практически не имеет друзей, с родственниками также практически не контактирует, за исключением сестры. Бездетная, находится в тяжелом финансовом положении (получает пособие по безработице).
При обращении к психотерапии жаловалась на сильную тревогу и сниженное настроение. Поначалу она проявляла подозрительность и держалась очень формально. Создавалось впечатление, что она совершенно не готова рассказывать о себе. Всякий раз, когда психотерапевт задавал ей какой-либо вопрос или смотрел на нее, она спрашивала: «Почему Вы меня об этом спрашиваете? Почему Вы так смотрите на меня? Не смотрите на меня» После нескольких встреч, во время которых она держалась очень напряженно, психотерапевт решил предложить ей фотографии. После того, как он объяснил ей, что ее не собираются тестировать с помощью фотографий, и что она может лишь посмотреть на них, чтобы рассказать о тех чувствах, фантазиях и мыслях, которые они вызывают, она начала подробно комментировать свои реакции: «Я вижу торнадо или ураган, обширное, безлюдное пространство. Примерно то же самое, когда смотришь на облака. Кажется, вижу образ мужчины. В целом, интересно смотреть на эту фотографию, такое впечатление, будто выглядываешь в сумерках в окно и видишь размытые очертания предметов. Я знаю, что скоро наступит темнота».
На первый взгляд Б. выглядела очень логичной и сдержанной, однако оказалось, что она обладает высокой чувствительностью и живым воображением. Она продолжала: «Я ощущаю душевную боль, но мне трудно об этом рассказывать. Мне страшно, кажется, что эта боль останется во мне навсегда. Поначалу мне казалось, что я совершенно не способна к воображению».
Позже она сказала, что благодаря восприятию фотографии она стала более гибкой и спонтанной, смогла проявить те свои качества, о которых не догадывалась: «Когда Вы показали мне фотографию, во мне что-то начало оживать. Я убедилась, что у меня есть воображение, и это позволило мне проявить новые свойства – не те, к которым я давно привыкла. Я убедилась, что эти свойства, возможно, и раньше мне были присущи, несмотря на то, что я привыкла считать себя перфекционисткой. Оказывается, во мне сохранилось что-то живое. Сначала мне было страшно говорить о своих ассоциациях. Мне казалось, что это Вас напугает или покажется глупым. Благодаря психотерапии во мне что-то поменялось. Мне раньше казалось, что я очень консервативна, сдержана и организована, но смогла «играть» с образом и видеть в нем самые разные вещи. ВЫ помогли мне понять, что я не такая узколобая. Благодаря использованию фотографии я смогла многое рассказать о себе – гораздо больше, чем без фотографии. Фотография захватила мое внимание. Я увидела в ней отражение себя, своей жизненной ситуации».
Благодаря пониманию своей способности к работе с образами и выражению своих переживаний Б. стала чувствовать большую уверенность в себе. Постепенно в ходе психотерапии она стала более открытой, уровень ее социальной активности повысился. Она включилась в деятельность нескольких общественных организаций и приступила к активным поискам работы.
Случай 3: мистер В
В. – очень талантливый, успевший получить известность молодой композитор (ему слегка за 30). Он холост, отличается широким кругозором, высокой творческой увлеченностью. При обращении к психотерапевту жаловался на трудности в установлении близких отношений, в особенности, с женщинами. Хотя он ранее вступал в интимные отношения, но они оказывались очень непродолжительными, прекращались в основном по его инициативе. Хотя вначале он был увлечен, но быстро начинал испытывать скуку и отсутствие интереса к партнерше. В. производил впечатление весьма общительного, непринужденного человека. После изучения истории жизни и жалоб В. психотерапевт так и не смог понять, в чем заключается внутриличностный конфликт В., и какова его скрытая психическая динамика. Психотерапевту показалось, что он не сможет ничем помочь В., сформулировать психологическую гипотезу относительно В., основываясь на той вербальной информации, которую он получил.
В определенный момент интервью психотерапевт заметил, что В. смотрит на одну из висящих на стене фотографий. Психотерапевт спросил его, какие ассоциации, чувства и мысли она вызывает. В. долго сидел и молчал, прежде, чем ответил: «Я вижу две руки. Они протянулись, чтобы что-то взять, может быть, обнять. Может быть, я вижу их потому, что пытаюсь в общении с Вами раскрыться. Ведь я обратился к Вам, для того, чтобы научиться раскрываться сильнее…Теперь в правом нижнем углу я вижу динозавра. Это что-то атавистичное, дикое и примитивное, но, возможно, это и есть самое важное. Эта часть картины движется в одном направлении, а все остальное – в другом. Я думаю, что то, что я называю динозавром – это старая часть меня, а то, что движется в противоположном направлении, к свету, нечто похожее на лошадь – это новая часть меня. Для меня это положительный знак. А теперь я вижу всадников Апокалипсиса. Это вызывает у меня чувство вины, ощущение. Что меня оценивают – мне никогда это не нравилось, но возможно, это знаменует начало нового».
Затем В. начал задавать самому себе вопросы, например: «Пытаюсь ли я активно отстраниться от поиска новых возможностей, испытывая неуверенность и страх провала?» Когда психотерапевт высказал предположение, что В. слишком критичен в отношении себя, он ответил, что никогда так о себе не думал, но данное замечание кажется ему очень важным: «Я не знаю, почему этот образ так для меня важен. Но я вспоминаю про учебу в старших классах школы, когда я старался быть первым во всем. Я до сих пор стараюсь быть лучшим из лучших».
На следующей сессии психотерапевт предложил В. вернуться к фотографии, и В. смог дополнить сказанное ранее множеством новых ассоциаций и мыслей. Он смог увидеть на картине много новых деталей и наполнить их смыслом. Когда психотерапевт спросил, с какой частью фотографии В. смол бы идентифицироваться, он ответил: «Сейчас я бы идентифицировался с животным, которое стремится выйти на новую территорию…Я ощущаю, как оно напряжено. Я также переживаю внутреннюю борьбу, испытываю неудовлетворенность собой в профессиональном и личном плане». Во время этой встречи В. обозначил в качестве своей проблемы трудности в принятии решений, страх принятия неверного решения. Он признался, что всегда боялся будущего.
Из-за наступления праздников следующая сессия состоялась лишь три недели спустя. Во время этой встречи психотерапевт опять предложил В. вернуться к фотографии и дать ей название. После того, как В. назвал фотографию «Женитьба», психотерапевт предложил ему рассказать о своих чувствах и мыслях, связанных с этой темой, глядя на картину. Предложение психотерапевта было связано с тем, что ему показалось, что В. озабочен перспективами новых отношений.
В. сказал следующее: «…Я опять чувствую какую-то борьбу. Мне кажется, что этот брак будет сложным. Раньше я об этом не задумывался. Мне казалось, что отношения могут развиваться без всякого напряжения…Это животное на картине движется в противоположном направлении, прилагает усилия. Оно уравновешивается другим животным. Раньше я ощущал себя в центре, брал больше, чем отдавал. Мне казалось, что интимные отношения это что-то похожее на мою музыку. Теперь у меня другое представление об отношениях. Моя музыка отражает лишь одну из граней отношений между людьми, но отнюдь не все грани».
Психотерапевт вновь спросил В., кем на картине он себя чувствует. В. ответил: «Центральной фигурой животного. Но теперь я, наверное, не хочу быть в этой картине. Я слишком долго тянул с построением близких отношений. Может быть, настало время проявить большую активность. Когда я раньше размышлял над близкими, длительными отношениями, они меня пугали. Мне казалось, что они все равно обречены, развалятся спустя пол-года, либо, что мой выбор партнерши окажется ошибочным. Я видел больше негативного, чем позитивного в сохранении отношений. Теперь же я начинаю думать, что в длительных отношениях есть неоспоримые преимущества. Я раньше располагал себя в центре, как на этой картине, двигался влево, не так. как другие. Сейчас я двигаюсь в правую сторону, вместе со всеми».
Психотерапевт спросил, если бы В. представил себя на картине в каком-либо цвете, то какой это был бы цвет. В. ответил: «Я бы представил себя всеми цветами радуги, потому что сейчас я позволил себе чувствовать гораздо больше, чем раньше. Сейчас я позволил себе испытывать злость, радость, умиротворение, а также погружаться внутрь себя, размышлять. Мой образ на картине движется в правую сторону, в сторону белого света. Он включает в себя все цвета. Это – высшая точка».
Поскольку В. по-прежнему опасался, что его брак распадется через шесть месяцев, психотерапевт предложил ему представить картину отражением его отношений спустя шесть месяцев и рассказать о своих чувствах и мыслях. В. ответил: «Я вижу определенный конфликт, темную полосу перед выходом к свету. Я бы хотел иметь больше определенности, внутренней решимости. Когда же я смогу наконец чувствовать ее, не бояться потерпеть фиаско?»
На следующей встрече В. начал рассказывать следующее: «В течение одного часа каждую неделю я закрываю глаза и представляю себе картину. При этом я начинаю думать о какой-либо ситуации. Таким образом мне удается разобраться в своих чувствах и мыслях. Долгое время я не позволял себе разбираться в них».
На следующей сессии В. признался, что совершил помолвку и теперь ждет свадьбы: «Будущее теперь для меня более ясно. Я чувствую, что это начало нового. Я стал другим. Я чувствую себя ближе к своим друзьям. Теперь я могу с ними быть более раскованным. Я даже могу просить других оказать мне помощь».
Обсуждение
Приведенные примеры показывают, как многозначные художественные образы могут быть использованы в психотерапии с целью повышения самоосознавания клиентов, в особенности, когда традиционные средства психотерапии оказываются недостаточно эффективными. В двух случаях клиентам специально предлагалось посмотреть на картины и начать комментировать свои реакции. В одном случае клиент сам обратил внимание на фотографию и начал ее комментировать. Проявление клиентами спонтанного интереса к картине является одним из предикторов эффективной работы с ней для повышения уровня их самоосознавания.
Благодаря художественным достоинствам и многозначности фотографии стимулируют воображение клиентов, побуждают их проецировать на образ актуальные для них переживания и мысли. Поскольку клиентам кажется, что они описывают и интерпретируют внешний художественный образ, а не свои переживания, это способствует ослаблению защит. В определенный момент описания художественного образа, когда достигается концентрация их внимания на нем, клиенты начинаю более открыто говорить о себе; они словно «растворяются» в объекте восприятия. Это позволяет им развивать повествование о себе при снятых психологических защитах.
Интересно, что во многих случаях клиенты проявляют повышенный интерес к одному образу. Многие могут многократно комментировать один и тот же образ, даже если их к этому специально не побуждать. Благодаря этому, они осуществляют проработку какого-то определенного состояния или проблемы.
При описании клиентами своих реакций на фотографические образы обнаруживается большое сходство с игровой деятельностью (Csikszentmikalyi, 1975, 1977; Ellis, 1973; Piaget, 1962). Клиенты спонтанно используют образы для раскрытия глубоко личных переживаний и тем. «Размытость» образов затрудняет восприятие и создает определенное психологическое напряжение (Berlyne, 1960), которое постепенно снимается благодаря проявлению характерных для клиентов когнитивных механизмов. Как в игре, так и при восприятии многозначных визуальных образов, благодаря использованию определенных вспомогательных приемов и снятию защит, клиенты попадают в своеобразный «поток» фантазийной, когнитивной деятельности и практически «сливаются» с объектом восприятия (Csikszentmikalyi, 1975, 1977).
Многозначные, «размытые» образы способствуют проявлению свободных ассоциаций. Те темы, которые проявляются на основе свободных ассоциаций, как правило. Имеют примарный характер и связаны с сексуальностью, смертью, насилием, страхом и т. д.. Наиболее важно, однако, то, что в каждом конкретном случае клиент увидит в образе. Образ выступает лишь триггером, активизирующим воображение. На основе фотографии воображение клиента формирует все новые и новые образы, благодаря чему удается развить психотерапевтический диалог. Как показывают приведенные примеры, благодаря обсуждению реакций клиентов на образы удается выявить тот внутренний конфликт, который ими ранее не осознавался (А.), раскрыть ранее подавляемые аспекты личного опыта (Б.), выразить мысли и чувства, связанные с необходимостью принятия решения (В.). По мере того, как клиенты продолжают описывать свои чувства и фантазии, связанные с фотографией, они выходят на определенную значимую тему и работают с нею более или менее длительное время. Поразительно, что, проговаривая свои ассоциации и мысли, клиенты во многих случаях спонтанно приходят к самоосознаванию. Это дает клиентам ощущение того, что их инсайт принадлежит им, благодаря чему они с большей готовностью, чем по совету психотерапевта, могут предпринимать дальнейшие действия на основе пережитого инсайта.
Роль психотерапевта при этом состоит в том, чтобы обеспечить сопровождение клиента в процессе его работы с образом. Такое сопровождение должно быть свободно от какого-либо направления (хотя направление клиента в ту или иную область психической феноменологии возможно с целью проверки гипотез). Изначально, психотерапевт помогает клиенту расслабиться и почувствовать внутреннюю свободу, необходимую для работы с образами. Если клиент без использования образов уже достиг достаточной внутренней активности и смог выйти на значимый психологический материал, применение образов может быть излишним. Не следует их заставлять фокусироваться на образах. Если же образы все же решено использовать, то психотерапевту достаточно задать клиенту всего несколько вопросов, чтобы на их основе клиент затем пошел в нужном для себя направлении.
По мере того, как клиент выходит на определенную тему, психотерапевт может задавать ему ряд дополнительных вопросов, либо предлагать ряд заданий. Часто это оказывается даже излишним и может потребоваться лишь при наличии внутренних препятствий, либо неясности, какая из проявленных тем оказывается более значимой. При выборе фотографии психотерапевт может ориентироваться на собственную гипотезу (определенные фотографии могут быть более тесно связаны с теми или иными темами), либо на активизацию воображения клиента.
Использование многозначных фотографических образов не заменяет традиционных инструментов психотерапии, предназначенных для повышения самоосознавания клиента. В то же время, многие авторы указывают на важность и даже приоритетность работы с образами в контексте психотерапии (Ahsen, 1968, 1979, 1981, 1982). По крайней мере, образы могут служить прекрасным дополнением традиционных психотерапевтических техник, в особенности, если применение этих техник вызывает сопротивление.
Литература:
Ahsen A. (1968) Basic concepts of eidetic psychotherapy. New York: Brandon House.
Ahsen A. ( 1979) Image for effective psychotherapy: an essay on consciousness, anticipation and imagery. In A. Sheikh & J.T. Shaffer (eds.) The potential of fantasy and imagination. New York: Brandon House.
Ahsen A. (1981) Imagery approach in the treatment of learning disability. Journal of Mental Imagery, 5 (1), 157-196.
Ahsen A. (1982) Principles of imagery in art and literature. Journal of Mental Imagery, 6, 213-250.
Ahsen A. (1982) Imagery in perceptual learning and clinical application. Journal of Mental Imagery, 6 (2), 157-186.
Ahsen A. (1984) Imagery, drama and transformation. Journal of Mental Imagery, 8 (1), 53-78.
Berlyne D. (1960) Conflict, arousal and curiosity. New York: McGraw-Hill.
Csikzentmikalyi M. (1975) Play and intrinsic rewards. Journal of Humanistic Psychology, 15 (3), 41-63.
Csikzentmikalyi M. (1977) Beyond boredom and anxiety: the experience of play in work and games. San Francisco: Jossey-Bass.
Ellis M.J. (1973) Why people play. New Jersey: Prentice Hall.
Exner J.E. (1978) The Rorschach: a comprehensive system. New York: Wiley.
Greenson R.R. (1967) The techniques and practice of psychoanalysis. New York: International Universities Press.
Henry W.E. (1956) The analysis if fantasy: the Thematic Apperception Technique in the study on personality. New York: Wiley.
Izard C.E. (1977) Human emotions. New York: Plenum Press.
Piaget J. (1962) Play, dreams and imitation in childhood. New York: Norton.
Sandler J., Dare C. & Holder A. (1972) Frames of reference in psychoanalytic psychology: a note on the basic assumption. Brit. J. of Med. Psychology, 45, 143-147.
Singer J.L. (1974) Daydreaming and the stream of thought. American Scientist, 2, 417-425.
Walker J. (1985) The use of ambiguous photographs as a tool for overcoming resistance. Psychotherapy in Private Ptactice, 3, 139-142.
Zachary R.A. (1982) Imagery, ambiguity, emotional arousal, and ongoing thought. Journal of Mental Imagery, 6, 93-108.
Сведения об авторе: Джоэл Волкер – канадский психиатр, психоаналитик, автор ассоциативных фотографических карт, применяемых в настоящее время в процессе психологического консультирования и психотерапии в разных странах мира; признается одним из пионеров фототерапии (см. www.phototherapy-centre.com).
|
